Его больше нет.

Он никогда не говорил о смерти и самопожертвовании. Никогда. Ни-ког-да. Держался...не то чтобы в тени, нет, не в тени, но он был вторым, а второй - это не третий и не первый. Не тот, кто бросается в глаза. И вот...

Он ушел. Он сделал это добровольно, принимая на себя удар, и не афишируя это. Он молча произнес, обращаясь ко мне: "так будет лучше. Ты должен это отпустить. А раз я взял на себя это, то значит - и мне уходить".
Как в детской считалочке - раз-два, тебе водить.

И вот...

Его. Больше. Нет.

Я даже не успел закричать "подожди", я даже не успел дернуться, чтобы остановить его, и его не стало. Не стало целой части моей жизни, не стало его. Но..разве мог он исчезнуть навсегда?

Нет. Конечно же, нет.

Я не напишу, "Спи спокойно, Л." Потому, что он не спит. Он жив, и я вижу веселого лепрекона, лукаво и мудро подмигивающего с вершины высокого, до пояса эльфу, гриба. Я вижу, как на личике сияют его глаза. Вижу.

Вижу и знаю, что он жив, и по-прежнему будет идти рука об руку с С.

Ему больше нет дороги в этот привычный мир. Его сердце свободно от бремени тяжести той истории. Как и моё. И так ли уж он важен, этот привычный мир, если есть тот, другой, в котором можно быть лепреконом и всем, кем только пожелаешь?

...Но это уже совсем другая история.